Она задремала. От чего-то, сейчас она не чувствовала той тревоги, что преследовала его каждый раз, когда она пыталась зарыть тяжелые, уставшие веки, но как только целительница погружалась в желанную полудрему, мир сновидений резко менялся, перед взором постоянно мелькало одно и то же: изображение серых и черных полосок вперемешку с точками. Иногда казалось, что она даже слышит этот шипящий, режущий слух звук. Однако, сейчас все было наоборот: завывание ветра успокаивало, почти неслышимый шорох листьев не беспокоил ее, даже то, что ждало впереди не могло совладать с тягой к долгожданному сну. И чем больше Голос боролась с тягой ко сну, тем реалистичнее становились галлюцинации. Она видела перед собой белое существо, больше напоминающее зайца, только с чересчур большой яйцевидной головой, тонкими повисшими ушами и миндалевидными глазами, покрытыми бельмом. Не смотря на внешнюю слепоту, «заяц», как считала сама Голос, все отлично видел, сидя за черным столом ровно в девяносто одном сантиметре (если бы коты разбирались в математике, сумрачная целительница сказала бы именно так). Всего девяносто один сантиметр отделял кошку от того ужаса, что чудился ей везде, преследовал и, казалось, даже сейчас, в этой пещере, сопутствовал ей. Дрожь пробрала Голос, она поспешно открыла глаза, судорожно оглядываясь по сторонам. Проклятье, — да, определенно ее сглазили, обрекая на вечные мучения. А ведь она могла бы преуспеть в другом, став вольной одиночкой... Однако в этой яме она губила себя. И ведь получается, — с горькой усмешкой подумала целительница, зябко ежась, будто от холода. На самом деле, снаружи было довольно таки солнечно, хотя само светило и закрывали кучевые облака. В последнее время, как Голос сам успела отметить, она часто мерзла, наверное, сказывается самолично подпорченное здоровье, так что винить в этом некого. Кроме зайца. Этот ублюдок, он забирает мою кровь, заставляя мое тело остывать, из-за него я... я... — зрачки лихорадочно метались из стороны в сторону, последнее, о чем предупредил сам себя отключающийся разум, было протяжное, пропитанное изъезженной ненавистью «начинается...» И, мать твою, как же она хотела выбросить из головы и зайца, и голоса, и все Сумрачное племя.

Голоса В Голове, сидя на краю дивана, задумчиво водила когтями по земле, оставляя после себя неглубокие борозды. Про себя она повторяла уже потерявшие смысл строки:
«На самом деле я — Рози.
Настоящая Рози, вот так.
Со мной шутки плохи, приятель,
Прими это просто, как факт».
Короткий отрывок навязчиво лип к памяти и никак не хотел забываться. Целительница прошептала это очень тихо себе под нос, думая, что если она озвучит строки, то они улетучатся, но нет, песенка осталась при ней. Она чувствовала, что анализировать появление отрывка в ее голове бесполезно, ибо он мог невероятным образом прилететь из космоса. Впрочем, глядя на пустую главную поляну, можно уверовать в то, что она сама живет в космосе, таком одиноком и безжизненном. Правда вскоре появилась маленькая, ярко сияющая звёздочка. Чья-то душа, — догадалась Голос. Душонка принадлежала кому-то маленькому, молодому и непорочному. А кто в наших трущобах самый мелкий? Правильно, Дремучий. Или Гремучий. Черт, я забыл его имя.

То есть, шпрота моя безголовая,

Гомункула

1. Ник
2. Статус
3. Аватар
4. Подпись

Архив сообщений

Ольга Волоцкая

Архив сообщений